[Slig]

Написал тут кое-чего для одного журнала, но, боюсь, ничего там не опубликуют. Посему пусть тут висит.

Много текста в псевдодревнерусском стиле

В русском языке есть слово «король», обозначающее правителя средневекового государства. Многие полагают, что у нас, на Руси, королей не было, однако же это не так. Сей титул, к примеру, носил князь Даниил Романович, ставший в 1254 году королём Галицкой Руси. К тому добавлю ещё, что в восприятии прочих европейских народов русские великие князья тоже были королями: так, к примеру, величали Ярослава Мудрого.
Впрочем, предлагаю читателям задаться вопросом: а откуда пошло слово «король», каково его происхождение, или, как сейчас принято говорить, этимология? Для ответа на сей вопрос, думаю, потребно выяснить, как звучит этот титул в различных родственных нашему языках. По-русски – «король», «król» - по-польски, «краль» - по-болгарски… Приведённые примеры позволяют мне заключить, что в каждом славянском языке это слово меняется сообразно законам оного (можно подобрать и иные подобные случаи: ворог – wróg – враг, золото – złoto – злато). По-видимому, подобные слова восходят к тем далёким временам, когда существовал единый язык, на котором говорили все славяне, и когда славянская общность ещё не вполне распалась. Следуя в своём размышлении далее, я предполагаю, что слово «король» появилось в языке славян ещё до разделения их на восточную, западную и южную ветви.
Учёные мужи, с мнением коих я согласен, считают, что слово это пошло от имени одного из величайших людей своего времени. По-видимому, слава о нём и его подвигах настолько поразила славян, что его имя стало титулом, подобно тому, как из «Цезаря» образовалось «царь». Имя сего человека – Карл Великий (Carolus Magnus), император Запада.
Не погрешу против истины, сказав, что о короле Карле можно написать многое, ибо деяния этого франкского правителя поистине велики. Однако же я уделю внимание лишь трём фактам, трём явлениям, которые, надеюсь, покажутся интересными тем, кто сие читает.

Для начала скажу, что в государствах, чьи земли некогда входили в его империю, Карл почитается как пример христианского правителя, искренне и бескорыстно заботящегося о благе церкви и её прихожан. То есть - да будет мне позволено использовать подобное сравнение - он является для нынешних французов и немцев тем же, кем мы считаем великого князя Владимира. Образы обоих правителей встречаются в эпической традиции соответствующих народов: у нас князь Владимир стал былинным Владимиром Красное Солнышко, у французов же Карл - один из героев знаменитой «Песни о Роланде».
Карл, насколько можно судить, был истово верующим христианином. Франкский летописец Эйнхард так пишет об этом: «Он свято и преданно почитал христианскую религию, в которой был наставлен с детства. […] Он ревностно и часто посещал церковь и утром, и вечером, и даже в ночные часы и на заутреню, насколько позволяло здоровье, и весьма заботился, чтобы всё, что в ней совершалось, проходило наиболее достойно. […] Он старательно улучшал порядок пения псалмов и церковного чтения. Ведь он был совершенен и в том, и в другом, хотя сам не читал на людях, а пел лишь вместе с другими и тихим голосом» . Эйнхард сообщает нам также и о том, что за обедом Карлу читали в числе прочих и «книги святого Августина, особенно те, что озаглавлены «О Граде Божием» . Из этих слов летописца видно, что король живо интересовался христианскою верой и её изучение было ему по вкусу, ибо не думаю, что нелюбимому делу можно уделять столько внимания и времени. Карл тщательно следил за соблюдением церковных обрядов, но не забывал и об обязанности христианина знать свою веру, в чём ему как раз и могли помочь труды Августина. Последнее обстоятельство делает королю франков особую честь.
Карл желал, чтобы не только сам он, но и его подданные укреплялись в вере и изучали её, насколько возможно. Другой замечательный франкский летописец, именем Ноткер Заика, пишет, что он обязал всех епископов своей страны в условленный день произносить перед паствою проповеди. Тех же, кто сего не делал, лишали епископского достоинства .
Карл подтверждал искреннюю веру в Бога делами, без коих, по словам апостола Иакова, оная мертва есть (Иак. 2:26). Он способствовал строительству по всему франкскому государству храмов, наиболее примечательным из коих была аахенская базилика, возведённая, как полагают, по образцу итальянских церквей . Возводя и благоустраивая храмы, правитель франков не забывал и о тех, для кого эти храмы строились, - о своих подданных, в особенности о беднейших из них. Карл, как читаем мы у Эйнхарда, считал милостыню и поддержку неимущих своим долгом. Более того, он помогал испытывавшим нужду христианам не только в своём королевстве (а позже – империи), но и в иноземных государствах .
Карл до самого конца дней своих не забывал о милостыне. Уже сидя на санях , франкский император особо указал в завещании, что желающие приобрести книги из его библиотеки могут это сделать с тем условием, что «выплаченные за них деньги должны быть розданы среди бедных» . Думаю, читателю уже покажется естественным, что немалую часть своего имущества Карл завещал церковным метрополиям, сотворив тем самым великую милость.

Рассказав о некоторых делах Карла, полезных для христианской церкви, поведём речь о том, что сделал он ради развития науки и просвещения.
Чтобы дать читателям представление о том, сколь велика заслуга Карла и его сподвижников на этом поприще, приведу здесь слова уже известного нам Ноткера Заики: «Когда Карл стал единовластным правителем в западных странах мира, [а] занятия науками почти повсюду были забыты, и потому люди охладели к почитанию истинного Божества» . К счастью, король обладал достаточным разумом и волей, чтобы исправить подобное положение, тем более, что у него нашлись верные и способные помощники.
Однажды, читаем мы у Ноткера, в земли франков прибыли два ирландских мудреца, имена их – Климент и Дунгал. Они сообщили Карлу, что готовы делиться своими знаниями со всеми, «кто именем Бога будет достойно просить об этом» . Первому из мудрецов, Клименту, Карл доверил обучать множество франкских мальчиков, причём учеником Климента мог стать человек любого происхождения. Дунгал же был направлен правителем франков в Италию, в монастырь святого Августина у города Тицены. В этом монастыре сей добродетельный ирландский муж также мог обучать всех, кто возжелает учиться.
Не забудем также и о досточтимом англе Горации Флакке Альбине, или Алкуине, знаменитейшем книжнике, сведущем в Священном Писании и обладавшем обширными познаниями в прочих вопросах. Имя его знакомо и тем, кто едва знает что-либо о Карле и его деяниях, - столь велика слава сего человека и до сего дня.
Благодаря Карлу, названным учёным мужам, а также многим другим людям, известным и тем, чьи имена нам неведомы, наука и просвещение в королевстве франков отнюдь не зачахли, но принесли многие плоды. Валафрид, написавший пролог к сочинению Эйнхарда, говорит нам об этом следующее: «Вот так, при водительстве Божием, Карл с помощью нового и дотоле почти неизвестного этим не-римлянам просвещения превратил тёмную и, так сказать, слепую ко всякой науке ширь вверенного ему Богом королевства в светлую и зрячую ».
Увы, после смерти Карла положение изменилось к худшему: «Сейчас же, напротив, из-за угасания наук свет мудрости, всё менее почитаемый, у большинства встречается всё реже» . Впрочем, сомневаюсь, что Карл мог что-либо с этим поделать из-за причин вполне понятных и естественных. К тому же сочинения многих учёных мужей, живших и творивших в правление первого императора франков, дошли до наших дней, так что их труды в любом случае отнюдь не были напрасны.

Итак, Карл многое сделал для блага и пользы христианской церкви, своего государства и своих подданных, причём выше мною были изложены далеко не все его деяния. Однако свершения его затронули далеко не только франков, но также и многие другие народы, населявшие его империю или жившие вблизи её пределов. Коснулись они и славян, вернее сказать, южной части славянских племён, но совершенно очевидно, что те события, о которых я сейчас поведаю, были известны и среди славян восточных, сиречь наших с вами предков.
… «В те времена существовали и обры, воевавшие против царя Ираклия и чуть было его не захватившие. [...] Были же эти обры велики телом, а умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: «Погибли как обры», - их же нет ни племени, ни потомства» , - сказано в «Повести временных лет», знаменитейшей из наших летописей. Я привёл здесь эти слова потому, что франкское войско Карла Великого имеет прямое отношение к погибели обров, или, говоря по-современному, авар, лютых врагов славян.
Авары, вторгшиеся в Европу из глубин Азии и осевшие в Паннонии, то есть там, где ныне проживают угры , подчинили многие славянские племена и представляли постоянную опасность для соседних народов. Кочевые орды кагана (так звался правитель авар) угрожали и границам Франкской империи. Однако франки под предводительством Карла стали достаточно сильны, чтобы бросить вызов аварам, а потому столкновение между ними было лишь вопросом времени.
Карл собрал многочисленное войско, поставил над ним опытных воевод, в том числе своего сына Пиппина, и устроил несколько походов в земли авар, причём один из них он возглавил лично. Нам же особенно важным представляется то, что император франков заключил союз с южными славянами, оказавшими франкам существенную помощь в борьбе против кочевников. В 796 году от Рождества Христова полководец Карла Хейрик и славянский вождь Вономир захватили ставку кагана, называемую Хринг (или Ринг), и сотворили там полное разорение. По словам Эйнхарда, «… Паннонния стала совершенно необитаемой, а место, где была резиденция кагана, теперь столь пустынно, что и следа, что здесь жили люди, не осталось». Мне здесь видится поразительное сходство с тем, что говорится об исчезновении авар в нашей летописи.

Многое другое ещё сотворил император Карл, но не дерзаю я о том рассказывать, ибо не смогу своим разумением объять всех его деяний. Впрочем, надеюсь, читавший сии строки убедился, что предки наши не напрасно и не беспричинно образовали слово «король» от имени этого великого государя.